Прерванный полет

В предыдущем номере мы начали рассказывать об основных этапах развития деревообработки во всем мире и в России, основываясь на беседах с известным ученым и практиком, признанным международным экспертным сообществом, давним другом нашего журнала Александром Михайловичем Сумароковым, кандидатом технических наук, советником-консультантом по лесной, лесопильно-деревообрабатывающей и фанерной промышленности России фирмы Springer (Австрия). Сегодня мы вспоминаем блистательный старт индустриализации деревообработки в Российской империи, состоявшийся при Петре I, и о последующих процессах…

Первая промышленная лесопилка в России, о  которой есть достоверные сведения, появилась в Архангельске. Братьям Осипу и Федору Бажениным по наследству досталась простенькая лесопильная мельница, которую они в 1680  году перестроили, на западный манер, в многопильное производство. Осенью 1693 года это передовое лесопильное производство лично посетил молодой император Петр  I. Забегая вперед, скажем, что царь-плотник трижды бывал на постоянно развивавшемся лесопильном производстве Бажениных, а  они, в свою очередь, не стеснялись обращаться к нему с челобитными. Так, в 1696 году они написали Петру, что дальнейшему развитию лесопильного производства мешает отсутствие перспектив рынка сбыта – у русских потребителей низкая покупательная способность, а  у иностранных лесоторговцев не хватает места на кораблях, чтобы вывезти весь произведенный Бажениными пиломатериал. В связи с чем они попросили императора дать им привилегию на строительство судов. Петр разрешение дал, и вскоре вблизи Архангельска появилась верфь, где из пиломатериалов Бажениных строились различные корабли – от китобойных до торговых. В  жалованной грамоте от 2  февраля 1702  года Петр I предоставил Бажениным право строить на Вавчуге суда для продажи и для перевозки за границу собственных товаров и казенного леса. Им также было разрешено использовать для заказываемых судов древесину из государственных лесов, нанимать матросов и шкиперов и иметь на судах для защиты от каперов пушки и боеприпасы. В этой же грамоте Петр I подчеркивал, что эти привилегии даны также для того, чтобы «…на то смотря, иные всяких чинов люди, в таком же усердии Нам, Великому Государю, Нашему Царскому Величеству, служили и радение свое объявляли».

Петру так понравилось качество баженовских судов, что он повелел обоих братьев отнести к «именитым людям гостиной сотни» и пожаловал им 2470  десятин (около 2700  га) леса для заготовки судостроительной древесины. Именно Вавчугская верфь стала первым в России предприятием морского торгового судостроения. Суда строились добротно, обладали хорошими мореходными качествами и стоили дешевле английских или голландских, поэтому вскоре Баженины уже имели много заказов от казны, русских и иностранных судовладельцев. Следуя почину Бажениных, на берегах Северной Двины построили собственные верфи другие купцы, и в конце 70-х годов XVIII века в Архангельской губернии функционировало уже 15 купеческих верфей.

Схема лесопилки с гидравлическим приводом в античном городе Иераполь

Лучковый токарный станок

Петр I вошел в историю России как первый царь, знающий и любящий плотницкое и столярное дело – впрочем, как и любое другое ремесло, способное дать толчок в развитии отечественной промышленности

РАЗВИТИЕ ПО УКАЗУ
Все историки, анализирующие развитие ЛПК России, отмечают особую роль Петра в пропаганде промышленной распиловки древесины. Объясняется это двумя факторами  – страстной любовью Петра к флоту и огромной потребностью в пиломатериалах для строительства Северной столицы. Практикуемые на Руси методы их производства  – вытесывание досок топорами или раскалывание бревен  – Петра не устраивали. Во-первых, низкая производительность, а вовторых – огромный процент брака. А ему для Азовского похода, ставшего продолжением русскотурецкой войны, флот требовался немедленно и без тех немыслимых затрат лесных ресурсов, которые потребовались бы при использовании тесаного леса. Поэтому в 1690-х годах в районе Воронежа, где закладывался русский военный флот, развернулось строительство казенных верфей с лесопильными производствами. Распиловка велась вручную, к тому же не хватало как самих пил, так и квалифицированных специалистов. Пилы в большом количестве (более 200) закупил в Германии специально направленный для этого человек, а плотников, собранных в Воронеж со всей Руси, обучали пильным премудростям самые опытные пильщики, получая за это значительное вознаграждение. То есть Петр решал вопросы подготовки кадров и обеспечения инструментами комплексно, что позволило достаточно быстро наладить производство пиломатериалов. Тем не менее он прекрасно понимал, что у ручной распиловки нет будущего, и в 1698  году начала работу казенная водяная лесопилка в районе Воронежа. Лесопильные производства, как на водяных, так и на ветряных двигателях, начали появляться по всей стране, к концу правления Петра их насчитывалось не менее 40. В  основном это были казенные (государственные) предприятия, поскольку потребительский спрос на пиломатериалы у населения оставался низким. Если и работали частные лесопильные предприятия, то они были ориентированы исключительно на экспорт.

ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОРЫВ
Активно используя опыт западных специалистов и закупая европейское оборудование, Петр I параллельно решал вопросы подготовки собственных мастеров и содействовал организации российских предприятий, способных реализовать актуальную и в то время задачу «импортозамещения».

Одним из ярких примеров удачной реализации петровских реформ является Андрей Нартов – технический гений родом из простой семьи, прошедший обучение в организованной по указу императора Школе математических и навигацких наук. Это было одно из государственных учебных заведений, положивших начало системе инженерно-технического и военного образования. Петр  I приметил среди воспитанников талантливого юношу и поручил ему организовать «дворцовую мастерскую», где молодой Нартов учил техническим премудростям императора. И  создавал вместе со своими сподвижниками удивительные станки, конструкция которых намного опережала зарубежные. Во всяком случае, в Европе, куда Петр послал молодого инженера «подглядеть» технические секреты, Нартов не встретил ничего интересного. Наш конструктор был значительно прогрессивнее; например, изобретенный Нартовым суппорт (от лат. supporto – «поддерживаю») для токарного станка мог бы стать технологическим прорывом в мировом станкостроении. Но тогда это достижение конструкторской мысли оказалось, по разным причинам, невостребованным и получило широкое распространение только через 80 лет, когда суппорт был заново изобретен английским инженером.

Как технологии ЛПК, в особенности  – резание древесины, связаны с общим уровнем технического развития? Можно сказать, что здесь связь прямая, особенно в машиностроении. Искусство механической обработки древесины является основой для развития технологии обработки металлов. И  опыт технологического развития на Западе это доказывает; проще говоря, там инженеры и конструкторы, отрабатывая технологии резания древесины, прокладывали дорогу для создателей высокоточного оборудования для обработки металлов. Мы могли бы пройти этот путь раньше европейских коллег, в эпоху Петра это было почти реализовано, но…

НЕИСПОЛЬЗОВАННЫЙ ШАНС
Многие историки считают, что технологическое развитие России было бы иным, успей император реализовать все свои реформы в полной мере. Увы, его преждевременная смерть в 52 года остановила движение, и в плане технического прогресса и развития наук Россия вновь погрузилась в тот застой, в котором пребывала до Петра…

Казенные лесопилки постепенно закрывались, практически все изданные Петром указы по рачительному использованию лесных ресурсов перестали исполняться. Образно говоря, Россия отложила в сторону пилу, которую вручил ей Петр, и вновь взялась за топор. Все новшества в ЛПК были благополучно забыты, потому как в условиях крепостного строя ручной труд был более привычен и приемлем, чем механизированный, а заботиться о рациональном использовании древесных ресурсов больше никто не заставлял.

Показательна судьба Нартова, «царского токаря», который после смерти императора оказался практически в опале. В конце своей жизни Нартов завершил работу над рукописью «Театрум махинарум, или Ясное зрелище махин»  – своеобразной энциклопедии станкостроения. Если бы Андрей Константинович успел напечатать свой гениальный труд, то это наверняка стало бы фундаментом для бурного развития отечественного станкостроения. Но рукопись, переданная после смерти автора его сыном в придворную библиотеку Екатерины II, пролежала там мертвым грузом почти двести лет и была обнаружена учеными только в середине XX века.

Так наша страна не смогла реализовать свой шанс на технологический прорыв в сфере ЛПК, который был дан ей историей в начале XVIII  века. Более-менее серьезное развитие лесопромышленного комплекса России началось значительно позднее, но к тому времени Европа и США в этой сфере ушли так далеко, что нашим лесопромышленникам вновь пришлось обращаться к западным технологиям и оборудованию. Потребность в производительном и качественном деревообрабатывающем оборудовании появилась в нашей стране во время железнодорожного бума, когда по всей стране начал развиваться этот вид транспорта, потребовавший огромного количество шпал. Но об этом и многом другом мы расскажем в следующем номере.

Продолжение следует...

Александр Сумароков, Евгений Карпов
Использованы информация и фотоматериалы Архангельского областного краеведческого музея

ГЕНИЙ СТАНКОСТРОЕНИЯ

Андрей Константинович Нартов (1693–1756) – русский механик и изобретатель. В 12 лет начал обучение в токарной мастерской при Школе математических и навигационных наук. С момента знакомства и до самой смерти Петра I являлся «личным токарем» русского императора

Иллюстрация с сайта hermitagemuseum.org

Принято считать, что развивать промышленность России Петру I помогали европейские специалисты. Между тем в нашей стране были талантливые люди, чьи изобретения порой опережали западные технологии.

Один из них – Андрей Нартов, разработавший в 1717 г. конструкцию первого в мире токарно-винторезного станка с механизированным суппортом. Вот как оценивал изобретение суппорта Карл Маркс: «Это механическое приспособление заменяет не какое-либо особенное орудие, а самую человеческую руку, которая создает определенную форму, приближая, прилагая острие режущего инструмента к материалу труда или направляя его на материал труда, например, на железо. Таким образом, удалось производить геометрические формы отдельных частей машин с такой степенью легкости, точности и быстроты, которой никакая опытность не могла бы доставить руке искуснейшего рабочего».

Петр I заметил толкового парня и поручил создание «дворцовой мастерской», где под его руководством император осваивал основы обработки древесины и металлов. Надеясь на то, что Европа даст русскому инженеру новые знания, Петр отправил Нартова за границу. Но вот

что Нартов писал Петру из Лондона: «…здесь таких токарных мастеров, которые превзошли российских мастеров, не нашел; и чертежи махинам, которые Ваше Царское Величество приказал здесь сделать, я мастерам казал, и оные сделать по ним не могут».

Некоторые историки полагают, что чертежи русского мастера, которыми он щедро делился с зарубежными коллегами, затем помогли англичанину Генри Модсли заново изобрести суппорт – через 80 лет после того, как в Санкт-Петербурге его создал Нартов! Обидно, но факт: во всем мире считается, что родиной этого важнейшего изобретения, совершившего переворот в промышленности, является Англия, а не Россия. Между тем первый станок Нартова с выбитой на нем датой «1717 год» находится в экспозиции Эрмитажа.